Дом Петровых – второй с краю на въезде в деревню.

Стоит он на месте старого.

Хороший, крепкий, бревенчатый дом.

Строили его хозяева ещё по молодости, но строили добротно, с любовью. Вкладывали в него не только деньги, время, свой труд, но и душу.

Вот и получился дом на загляденье красивым, уютным, настоящим семейным гнёздышком.

За домом – хозяйственные постройки.

Куда же без них в деревне?

Ухоженный огород.

Само собой - фруктовый сад.

Его высадил ещё дедушка – основатель рода Петровых в этих краях.

Сад, правда, уже старый, требует особого ухода, но ещё плодоносит.

Дети с родителями не живут давно.

Старший сын только окончил десять классов средней школы, что в центральной усадьбе совхоза, так зразу же поступил в институт в области, съехал из родительского дома. Сейчас и живёт там же, в областном центре.

Отныне приезжает к родителям уже только в гости с семьёй, с детишками.

Дочка вышла замуж, тоже окончила институт, и сейчас руководит крупным сельскохозяйственным предприятием в соседнем районе.

Не часто наведывается в родительский дом. Понять её можно: забот полно.

Своё небольшое хозяйство старики всё же держат, но не для пропитания. Пенсии вполне хватает им на двоих для этих целей. Ещё остаётся на гостинцы внукам, коих у Петровых пятеро.

Хотя, какое то хозяйство? Так, кур десяток, собачонка, и ещё кошка в доме.

Однако ж – какая ни какая, а забота, занятие на старости лет.

Хозяйство – это чтобы не облениться. Чтобы чувствовать вкус жизни, не потерять его.

Правда, в самой деревне жизнь медленно, но неумолимо затухает, сходит на нет.

Как сходит на нет и жизнь самих Петровых – к восьмому десятку подходят годы у хозяина и хозяйки.

Оба относятся к этому мудро, без лишней тревоги, но и без трепета.

- Так Богу угодно, - почти в унисон говорят старик со старухой. – Прожили не зря, не стыдно людям в глаза глядеть. Вон, детей вырастили, дали образование. Сейчас они крепко на земле стоят. Внуки туда же. Дом построили. Чего ещё надобно? Зачем гневить судьбу? Иные народятся для жизни долгой, а уходят молодыми из неё. Не доживают до старости. Выходит, старость даётся людям в награду.

Но была у четы Петровых одна давнишняя мечта, ещё с молодости, как только поженились. Но странная какая-то мечта, стыдная, как они считали. Без которой и урожай родит, и птицы гнездятся где им надобно. И дома строятся, и дети рождаются. Но людям сказать про неё или похвастаться ею перед людьми неудобно было отчего-то.

Однако ж, мечта была, не проходящая мечта, сквозь всю сознательную жизнь пронесённая и не утратившая от этого своей первозданной силы мечта: съездить к морю.

- Эка невидаль?! – сказал бы кто-то, если бы Петровы поделились своею мечтою с кем-нибудь из земляков или знакомых.

Может, и была бы сермяжная правда в такой реакции, в таком ответе, если это судит и отвечает сторонний человек.

А вот у супружеской пары мечтателей не так.

У них всё не так.

Не смогли они претворить мечту свою в жизнь, исполнить не смогли, хотя очень и очень хотели.

Потому что как-то так получалось, что откладывалась и откладывалась та мечта «на потом».

То стройка, когда каждая копейка на счету, то дети маленькие, то хозяйство не на кого оставить. То на работе не так складывалось, как хотелось бы.

Не заметили, как и жизнь пролетела, состарились, а так и не увидели моря.

Но мечта осталась.

Мечтой этой Петровы ни с кем не делились.

Ибо стыдно, считали.

А ещё - чтоб не сглазить.

Потому как верили до последнего, что мечта осуществится, сбудется.

Правда, как-то глава семейства в разговоре со своим младшим братом, что в Подмосковье живёт, и который младше старшего на восемь годов, за стопочкой вишнёвой наливки вдруг расслабился, разоткровенничался, и поведал под большим секретом о своей заветной, сокровенной мечте.

- Ты только, братка, никому ни слова, - просил старший брат младшего. – А то ещё люди засмеют. Скажут, сбрендил на старости лет дед, с ума выжил, моря захотел. Скажут, мол, для полноты счастья моря не хватает дураку.

- Кто ж вам мешает сейчас съездить? – удивился младший брат. – До Москвы хоть на автобусе, хоть на поезде. А уж оттуда прямые поезда, самолёты. Благо, и Крым теперь нашим стал, доступней. Деньги, надеюсь, у вас есть.

- Не скажи, не скажи, братка, - качал головой старший брат. – Если б только в деньгах была проблема. Здоровье уже далеко не то, чтобы с автобуса на самолёт да на поезд прыгать. Здоровье, вот проблема. Нам бы у дома сесть, а у моря вылезть. Одним глазком глянуть, пощупать ту воду морскую, на вкус её попробовать, а ещё лучше, - окунуться, и проплыть хоть маленько, сколь здоровье позволит. Может даже по-собачьи побарахтаться. Вот тогда и помирать можно со спокойной душой. Как же, мечта сбылась. В горах бывал, в степи Байконур строил на срочной службе, даже в тайгу судьба бросала за длинным рублём для строительства дома. А вот моря не видел. И супружница моя не видела моря.

- Так детишки же есть, - отвечал в тот раз младший. – Сказал бы им. Ведь у них и машины, и достаток. Чего уж? Трудно родителей к морю отвезти? Или накладно им?

- Что ты! Что ты! – махал руками старший брат. – Как можно? У них самих детишки, то да сё. Зачем же им ещё и с нами морока? Не-е-ет! Да они и предлагали, но только одного из нас. Мол, места не хватит в машине, если нас двоих, да и они с детишками ещё. Тесно. Какой же это отдых, если тесно? Или с детишек кого оставить дома, не взять с собой к морю? Так обида будет.

- Ну и?! Съездили бы по очереди: сначала один, потом на следующее лето - другой.

- Не-е-е, не можем мы по одному, никак не можем, - тяжело вздыхал старший брат. – Планида наша такая – вдвоём. Живём вдвоём, радуемся вдвоём, горюем вдвоём, мечтаем вдвоём, а ехать к морю по одному? Не-е-ет! Мы на него вдвоём, вместе одновременно должны глянуть. Ибо в нашей мечте только так: стоим это мы с супругой на берегу, стоим рядышком, рука за руку держимся. А перед нами оно – море! Бескрайнее, волны чуть-чуть шевелятся, обязательно чтоб солнышко всходило в этот момент. И мы на эту красоту смотрим, смотрим, смотрим! Насмотреться не можем. Вдыхаем, втягиваем в себя утренний воздух морской, и надышаться не можем! И так радостно нам, так благостно, что мы прямо чувствуем, как божья благодать нисходит к нам откуда-то не из поднебесья, а из глубин морских. Вот как. А ты говоришь: «по одному». Радость не та будет, да её и совсем не будет, радости той, которую мы в мечтах выстрадали. А не будет её потому, что в одиночку, без второй половинки. Мы же вдвоём мечтаем. И мечта наша - одна на двоих. Извини, братка, мы сейчас с моей хозяйкой - одно целое, нераздельное. У меня болит – и ей больно. У неё аппетита нет – и у меня еда в горло не лезет. У неё давление скачет, и у меня оно же следом галопом несётся. У неё суставы скрипят, и у меня подпевают. Мы и помирать вместе станем. А ты «по очереди, по одному».

- Чудики вы, - улыбнулся в тот раз младший брат.

- Может быть, - смиренно согласился старший. – Тебе со стороны виднее.

Младший выслушал, и снова улыбнулся.

И ничего не сказал в ответ.

Лишь в горле комок встал от чего-то.

И как-то по-другому посмотрел на старшего брата, по-новому, словно заново узнавал его.

А ещё вдруг осознал, почувствовал всем нутром, что и у него, младшего из братьев, откуда-то из глубин его сознания явилась мечта.

И ещё понял, что не осуществи он эту мечту, то перестанет себя уважать.

Больше к этой теме не возвращались.

Братья долго не виделись после той откровенной беседы.

Так, редкие звонки на праздники, поздравления по телефону, вкратце о здоровье, о болячках, детях, внуках, жёнах. Вот и все разговоры.

В тот вечер старший из братьев сидел на лавочке у палисадника вместе с женой, вдыхал перед сном свежий деревенский летний воздух, как вдруг увидел, что со стороны центральной усадьбы агрокомплекса в их деревню едет машина.

Со светлой будкой.

Если б это было днём, то куда ни шло. Не удивительно. Всё ж таки рабочий день. Жизнь-то всё равно худо-бедно идёт, машины разные снуют по деревенской улице по делам.

А тут на ночь глядя.

Да и все местные машины дед знал.

А эта чужая, незнакомая.

Поэтому он и сел вполоборота, чтобы следить, не спускать глаз с незнакомой машины.

Всё ж таки событие не рядовое для вымирающей деревни.

- Кого это нелёгкая несёт? – ни к кому не обращаясь, произнёс дед.

– Знать, важные дела, раз на ночь глядя, - ответила жена.

Какое же было удивление, когда машина свернула к его дому и остановилась прямо у палисадника, у лавочки, на которой сидела чета Петровых.

Из машины вылез улыбающийся на всю ширь лица младший брат.

- Вот, встречай, братка! – гость поочерёдно поздоровался с родственниками. – По ваши души явился я. Поедем к вашей мечте.

- Как к мечте? – опешили старики. – Как поедем?

- А вот так, на машине, - продолжал удивлять младший брат. – Я за вами приехал. Это ж не просто машина, а автодом, дом на колёсах, братка! Это чтобы у дома вашего сесть, а вылезть уже у моря. И обязательно вдвоём. А уж рассвет над морем будет обязательно.

- Иди ты! – махали руками супруги Петровы. – Иди ты! Так не бывает.

- Бывает, ещё как бывает! Если мечтать, то мечты сбываются, обязательно приобретают реальные черты, воплощаются, братка.

Дальше Петровым стало ведомо, как долго и трудно младший брат уговаривал жену продать в Подмосковье, в Бронницах, трёхкомнатную квартиру, и купить однокомнатную там же.

- Уговорил! – делился младший новостями. – Купили современную «однушку» в новостройке. А она по площади чуть меньше нашей трёхкомнатной «хрущёвки». Нам вдвоём с избытком. Дети-то пристроены давно, жильём обеспечены. Однако ж денег хватило и на автодом. Пусть подержанный, но в прекрасном состоянии.

- Выходит… - подался старший брат к младшему. – Выходит, ты…

- Выходит, выходит, братка! – улыбнулся младший. – Жена моя ждёт нас в новой квартире. Заедем по дороге к нам, на новоселье, заберём мою жену, и вместе к морю!

- К морю! – выдохнули вслед и супруги Петровы. – К морю!