... И вот, возвращаясь к вопросу о чемоданном настроении и подполковнике Варфоломееве, я хотел бы тебе, Серёга, напомнить, что не всегда жгучее желание быстрее отстреляться, послужив Родине, приводит к тому, что "после того как" - то есть отслужив и "отстрелявшись" - наш российский мужик может спать спокойно. Не тут-то было. Мы, простые труженики советского народного хозяйства, если хочешь знать, всегда под ружьём.

Наглядная иллюстрация тому - история Толика, свидетелем которой я был на протяжении нескольких лет. Только замечу, что это не тот Толик, который с собакой, и не тот, который матрос Северного флота, а ещё один, совершенно другой, особый Толик, который служил срочную в десанте под Псковом. То есть, это уже третий по счёту Толик, Толик-десантник. И не думай, Серёга, что у меня в рукаве целая краплёная колода Толиков. Этот Толик будет третьим, и последним.

"А что с ним, с третьим Толиком такое?" - спросишь ты.

Ну, во-первых, этот, третий Толик, служил так же, как и второй - во времена Союза, потому что был всего на пару лет старше меня. Мы инженерили вместе с ним всё на том же станкозаводе в одном из районных центров, что и второй Толик, Толик-матрос. Уж не помню, как он попал на Рязанщину, может по распределению, а может ещё как, в общем-то и неважно. Но - попал. Только я - всё ещё продолжал отсиживаться на чемоданах в запасе после военной кафедры, а он, вольный орёл, вполне вольготно делал карьеру, будучи сержантом запаса ВДВ. И в ус не дул, и в дудку не свистел, а в радужном настроении насмехался надо мной, пока...

Впрочем, всё по порядку. Ты, Серёга, конечно спросишь, почему он насмехался. Так вот, вся фишка в том, что только я получаю двухкомнатную квартиру от своего ведомства взамен однокомнатной, как...

Ну ты, думаю, уже понял. Как обычно, в самое что ни на есть непотребное время, вызывает меня подполковник Варфоломеев. Я, грешным делом, опять который раз подумал, что лучше уж отстреляться сразу - отдать священный долг Родине, а потом уже и спать спокойно, забыв про чемоданное настроение. Но потом, поразмыслив, я чего-то вдруг решил, что зовёт он меня на очередные сборы. Варфоломей, зверюга эдакий, всё это проделывал со мной с завидной регулярностью почти каждое лето. Ну вот, думаю, пора-то и пришла.

Не тут-то было. Захожу, а он уже полковник.

- Товарищ подполковник...
- Полковник!
- Товарищ полковник! Лейтенант запаса...
- Старший лейтенант!
- Чего?
- А того! Нехило вы тут, пиджаки, устроились. Как говорится, солдат спит - служба идёт?
- В смысле?
- "В смы-ы-ысле", - передразнил меня Варфоломей. - Пока ты тут, лейтенант в запасе харя давил, тебе ещё одну звёздочку кинули. Уяснил?
- Серьёзно?
- Другие, понимаешь, в Каракумах волдыри на заднице компрессом с ослиной мочой лечат, или на Земле Франца, понимаешь, Иосифа - варежку на писюлёк напяливают, а то и вовсе - того хуже - на Курилах от безбабья хрен в узел завязы...
- ...или пиво чешское в группе войск трескают...
- Ма-а-алчать! Некоторым достаётся всё лёжа на боку.
- Прошу прощения...
- Ладно! Товарищ лейтенант! Поздравляю Вас с присвоением очередного воинского звания старшего лейтенанта. Документы - в третьем отделе. Зайдёте - распишитесь.
- Ясно.
- Ну что старший лейтенант запас-с-са"? Послужим Родине?
- Та-а-ак точно, товарищ пол-л-лковник!
- Родина, понимаешь, зовёт! Доблестные сыны солнечного Афганистана, проливая свою молодую кровь, братски взывают к твоей, воин, героической помощи!
- Товарищ военком! А не вызывают ли к моей братской помощи доблестные сыны туманной Чехословакии? Или, на худой конец, многострадальной Кубы, насилуемой в объятиях звериного оскала американской военщины?
- Юмор? Это, старший лейтенант, хорошо. А плохо то, что на доблестных сынов туманной Чехословакии - очередь. А в солнечный Афганистан - всегда пожалуйста. Есть даже комсомольские льготы. Как передовику производства. Кроме того, на этот раз мы тебе даём роту. По рукам?
- Роту? Я даже взводом ещё не командовал.
- Понимаешь, сынок, такое время... тяжёлое. Гайдар вон, Аркадий, в 16 лет полком командовал. Война, брат, война...
- Ага. А не странно ли, товарищ полковник, что Родина - опять вне опасности, войны - всё ещё нет, училища работают на полную катушку, а нас, инженеров, - снова под пули солнечных братьев?
- Умный да? Умный - это, лейтенант, хорошо. Я тебя давно заприметил. Дурак бы - уже лейтенантом пошёл, а ты до старшого в запасе отсиделся. Но зато теперь... Ого! Ого-го! Ты только подумай! Рота! Целая рота! И вся - твоя! И потом: боевой опыт уже учли. Вас теперь от солнечных братьев - десантура прикрывать будет. Такая вот, старлей, диспозиция.
- Вакансия... Инженера первой категории... Представление... Из трёх - начотдела меня выбрал...
- Ти-и-и... Экий ты дурной! Тебе целую роту дают! Представь: целая авторота - и вся, до последнего винтика, и до последнего прыщика на сраке водителя - твоя! У-у-у... дурной... Уй-ё-ё... Да... Хочешь - ты её строй. Хочешь - маршируй. Хочешь - отжиматься заставь. Хочешь - вдовам на поблядки продай. Или пусть по деревням ездят, говно возят на огороды - весь навар твой. А хочешь, пусть узбекам бензовозами воду толкают, по рублю ведро! А хо...
- Товарищ военком, зачем мне узбеки с вёдрами?
- Ну ты точно - чудик... Да у тебя там одних только аккумуляторов знаешь сколько будет? Бензин покупать - вообще забудешь! Да тут... Да там... Да и... Бли-и-ин! Ты хоть знаешь, что такое авторота??? Ты хоть понимаешь, сколько это - авторота??? Ой, дурно-о-ой... Да ты, чудик, из Афгана целый эшелон видиков вывезешь! А хошь - они тебе дачу смастырят. Бесплатно. А ты... каким-то инженеришкой небо коптить собрался. Тьфу!
- Квартира... Только поменял на двушку...
- Двушка - бронируется за тобой. Вот тебе, старшой, направление на медкомиссию. Ступай с богом!

Впрочем - неважно. Отвлёкся. Я, собственно, хотел рассказать про третьего Толика... И про то, как жгучее желание быстрее отстреляться, послужив Родине, не всегда приводит к тому, что отслужив, наш российский мужик может спать спокойно. И свою паскудную роль в истории Толика сыграл всё тот же зверюга-Варфоломей.

Так вот, Толик, сержант ВДВ в запасе, всю жизнь насмехался надо мной по поводу моего командирского чемодана. Нас, инженеров, ОГВК до такой степени удолбал уже к тому моменту всевозможными сборами, проверками и мобпредписаниями, что мы эти рюкзаки-чемоданы уже и разбирать перестали. Разница лишь в том, что связистов дёргали зимой, танкистов - ближе к осени, а автомобилистов и артиллерию - летом. И только совсем старых пердунов, которые понимали толк ещё в ППШ и служили в гимнастёрках, одеваемых через голову, дрючили по весне. Возможно из-за ревматизма. Правда, их вывозили не в войска, а собирали в местном клубе железнодорожников. И там, без особого, правда, успеха учили одевать ОЗК и давали потрогать КПВТ. До тех пор, пока один мухомор не уронил пулемёт на ботинки другому. В поясницу у него, видите ли, ступило.

Ну что? Гипс - вместо ботинок второму, капельницу в кардиологии - первому. И сухие штиблеты клубного электрика - третьему. Третьим был майор-инструктор из штаба округа, который напустил полные галифе от неожиданности. Он как раз помогал стаскивать чулки Михалычу - главному механику швейной фабрики. Ну стаскивают они, значит, чулки - Михалыч-то артритом страдал, правый чулок кое-как стащил, а во время другого в пояснице что-то хрустнуло, да на левую клешню скоммутировало - майор и бросился помогать. И только он, значит, помог, как тот, кому КПВТ на гады рухнул, как взвизгнет!

Мужики там подобрались, конечно, бывалые, тёртые, все сплошь технари - кто с домостроительного, кто с ЖБИ, трое с завода торгового оборудования, Михалыч со швейной, Штокман с РУСа. Один, не помню фамилии, из промышленного отдела горкома партии; потом Никулушкин из типографии "Знамя труда", опять же пятеро - наших, со станкозавода, - но и они такого душещипательного визга в жизни не слышали. При чём здесь технари, спросишь? А при том, Серега, что они хоть и инженеры, но, как говорится, от сохи. Занюханными интеллигентами их вряд ли кто назвать рискнул бы; а если и рискнул, то это было бы его последнее в жизни глупое дело. Оно и понятно, тут вам не Франция, здесь каждый второй руководитель из пролетариев вышел. Ладони с лопату - провинциальная жизнь обязывает - да и то, что и говорить, частенько наравне с работягами гаечные ключи вертели. Михалыч, главный механик, например, много увечий видел. Когда нерадивому рабочему руку на шпиндель наматывает, или стропальщик полутонный ящик с заготовками себе на ботинок ставит. Малоприятная картина. Штокман с РУСа не раз наблюдал, как монтёры птицами с верхотуры летали - выстроятся, бывало, в журавлиный клин, и потянулись в тёплые края; а наш Семёныч, из цеха внешнего монтажа, первую седину взял в командировке под Тамбовом, где они нашу автоматическую линию запускали. Увидел, как промышленный робот на манипулятор кишки наворачивает, да так и поседел к утру. Что с того, что автоматика от жары обезумела и никто вроде бы не виноват? Ему, Семёнычу, что, легче, что кишки не его? Бог отвёл - отлучился газировки попить в соседний цех, за себя пацана к накопителю поставил. Заготовки считать. Или вот, Саша Галкин, капитан запаса. Он полжизни проработал главным энергетиком станкозавода и график сопротивления человека в зависимости от приложенного напряжения тоже ведь не по учебникам знает. Видел он таких, переставших сопротивляться... Много видел...

То есть парни были на тех сборах тёртые, но и они сначала струхнули, а потом почти уписались. А кабинетному майору и деваться-то некуда, кроме галифе.

Или он подумал, что мухоморы ленту раздобыли?

После всего этого старческого экстрима пулемёт заменили на учебные плакаты, а ОЗК - на фильмы для служебного пользования из архивов ГРУ ГШ. Скандал. Часть стариков - сразу в запас третьего разряда перевели, да и отпустили с богом. Да и то верно сказать: чего мухоморы своими скрюченными ревматическими пальцами застегнуть могут? Одну буклю вдвоём в одну щёлочку продевают. Уж оставили бы стариков в покое...

Если честно, я до сих пор не понимаю, чего там у нас в районном центре так ретиво взялись за военное дело? Ведь ни в Рязани, ни в Саратове мои коллеги-инженеры подобной жести не испытывали. Может потому, что в других местах районные военкомы хребет перед округом не так изящно прогибают?

Так вот о Толике. В общем, скоро Толик-десантник смеяться надо мной перестал, а пришёл черёд смеяться уже мне. А случилось это на его дне рождения, где сидел он грустный и откровенно подавленный. Что и говорить, не лезла Толику водка в горло. Выяснилось, что послезавтра ему предстояло попасть на военные сборы в чучковскую бригаду ВДВ, что в Рязанской области. Толик - парень геройский, смелый, в свое время в десанте служил честно. И не на кухне, как многие язвят, а в ДШБ. Сержант запаса, отличник боевой и политической. Что ж грусть-печаль такая? Разговорились:

- Да понимаешь, достали они меня. Каждое лето одно и то же. Как, блин, соберусь дачу достраивать - повестка приходит. Ну, еду. Напяливаю кирзачи. Автомат на шею. Парашют на задницу. Самолёт. Прыгаю. Аплодисменты генералов. Грамота. Дембиль. А пока прыгал, кирпичи для дачи заботливые соседи к делу пристроили. Оно и понятно - им-то, соседям, нужнее.

Обида его была в том, что в те застойные годы частное лицо купить кирпич легальным способом не могло в принципе. Немыслимо, невозможно ни за какие деньги. Но! Всякими правдами и неправдами, через пятых-шестых-десятых знакомых, великим унижением, через курсовую работу для главного энергетика ДСК имени товарища Карацупы, через амурные прелести с престарелой главбухшей ДСК всё того же товарища Карацупы, ночью, как последний шкодливый вор, он вывез КАМАЗ якобы списанного кирпича. Вывез, да так, что после двух трёхлитровых банок технического спирта бдительный сторож ДСК уверенно квалифицировал кирпич как строительный мусор, оставшийся после капремонта трансформаторной будки. И вот, после всего этого унижения, в то самое время, как он доблестно защищал голубое небо Родины, соседи-доброхоты нашли кирпичу более достойное применение. Чем косвенно заклеймили позорное явление хищения социалистической собственности.

На это Илья из сектора автоматизированного электропривода справедливо заметил:

- Тоже мне страдалец. Тебя-то прыгать хотя бы учили, потому что - десантура. Опять же летом, на травку. А мне каково?
- А тебе каково? - заинтересовались мы.
- Не хотел вам рассказывать. Но... Я ведь радиотехнический заканчивал...
- Радист?
- Именно. Рацию на живот, парашют на задницу и - ага. После минимального инструктажа.
- Ильюх, ты серьёзно? Тебя же в январе забирали?
- В январе и прыгал. В ватных штанах. Генералы совсем ополоумели.

Помолчали. Разлили ещё по одной. Спрашиваем Толика:

- Ты пробовал с военкомом говорить? Мол, дачу какой год достроить не можешь?
- Пробовал. Говорит, не бойся, Толян. Смело бери отпуск, выписывай кирпич, строй свою дачу. В этом году не призовём. На то - моё твёрдое, военкомово слово.
- Ну?
- Купил кирпич. Главбухша, энергетик, сторож. Привёз. Повестка. Кирзачи. Автомат на шею. Парашют на задницу. Самолёт. Прыгаю. Аплодисменты генералов. Грамота. Дембиль. А кирпичи для дачи - добрые соседи.
- Так Варфоломей же обещал?
- Ну как... Обещал-то он обещал... Но они ведь как говорят? Трое скрылись, двое женились, пятеро заболели, шестеро растолстели. Кто как не ты? И голубое небо Родины.
- Наливай!

Выпили, помолчали. Ильюха-радист, хитро так и спрашивает:

- Ну, ты пробовал Варфоломею на лапу давать?
- Пробовал. Не берёт. Гордый. Говорит, не бойся, Толян. Смело бери отпуск, выписывай кирпич, строй свою дачу. В этом году не призовём. На то - моё твёрдое, военкомово слово.
- Знаем мы его... слово... Ну?
- Лето. Кирпич. Главбухша, энергетик, сторож. Привёз. Повестка. Автомат на шею. Парашют на задницу. Самолёт. Прыгаю. Аплодисменты генералов. Грамота. Дембиль. Добрые соседи.
- Жесть...
- Жесть! Ладно, наливай!

Выпили, помолчали. Валерка-танкист - ну, в смысле выпускник московского станкина, в прошлой жизни мотавший лагеря в таманской дивизии, - спрашивает, но спрашивает - как-то робко:

- А ты пробовал от них прятаться?
- Пробовал.
- Ну?
- Лето. Кирпич. Главбухша, энергетик, сторож. Главбухша, между прочим, совсем старая стала, еле ползает. Но всё ещё хочет. Привёз. Спрятался. Стукач. УАЗик из комендатуры. Автомат на шею. Парашют на задницу. Самолёт. Прыгаю. Аплодисменты генералов. Грамота. Дембиль. И... добрые соседи.
- Засада!
- А то! Ладно, наливай!

- А ты пробовал жаловаться в облвоенкомат?
- Пробовал. Говорят, не бздите, товарищ сержант запаса. Перегибы на местах - искореним калёным железом и выпрямим принципиально, по-ленински. Смело берите отпуск, выписывайте кирпич, стройте свою дачу во исполнение продовольственной программы партии. Виновные понесут заслуженное наказание. И голубое небо Родины.
- Ну?
- Лето. Кирпич. Главбухша, энергетик, сторож. Сторож, между прочим - теперь баба, пожилая, как ты уже понял, самогон не пьёт, но всё ещё хочет и ночью ей совсем тоскливо... Привёз. Повестка. Автомат на шею. Парашют на задницу. Самолёт. Прыгаю. Аплодисменты генералов. Грамота. Дембиль. А кирпичи для дачи...
- Опять?
- Опять. Говорят, семеро скрылись, четверо разбились. Двенадцать разжирели выше нормы - парашют не наденешь. Кто, как не ты, проверенный тяготами и лишениями воин? И голубое небо Родины.

Тут, надо заметить, Серёга, уже и я не выдержал:

- Что за чёрт? Что там у них, одни и те же прыгают?
- А то! Им, генералам, все эти сборы - для галочки. Народ прыгнул - они отчитались. А то, что одни и те же бойцы прыгают - кто там разбираться будет?
- Так зачем им это надо?
- Как зачем? Дело-то опасное! Бывает, что даже и солдаты-срочники разбиваются. Хоть они молодые и резвые. А тут - "партизаны". Тяжеловозы. Каждый второй с какой-нибудь возрастной хворью. Вообще труба! Но ведь и партизанам положено прыгать! А генералам - ставить галочки. Но командованию рисковать-то не хоцца! Мало ли? Кто его знает, чего у партизана на уме? Может гипертония, может сердце, может ещё чего похуже. Вот они и приглядели по области примерно взвод "партизан" из тех, кто понадёжнее, похудее, да побезотказнее. Сформировали из придурков образцово-показательную зондеркоманду. И я в неё попал. Старшим.

Должен заметить, Серёга, что сия гениальная идея пришла в голову именно мне:

- Дурак ты Толик. Так и будешь прыгать до самой пенсии.
- Делать-то что?
- Как что? Скажи им, что... боишься. Наливай!

А через неделю, сияющий, как медный таз, Анатолий задарил мне бутылку армянского. Это, как он объяснил, мой гонорар за гениальную идею. И что ты думаешь? Выясняется, что Толик устроил в Чучково настоящее авиационное шоу. Выбрав момент, когда очередная представительная комиссия из многозвёздочных чинов намылилась посмотреть показательные прыжки "партизан", он, как только загундела заветная лампочка, вцепился руками в скамью и заплакал навзрыд. Он вопил-причитал, что сегодня ночью ему приснилась покойная бабушка - как в том бородатом анекдоте, фантазии-то нет - которая заклинала его не прыгать с парашютом. Он голосил, как раненый слон, что боится высоты, и что поджилки его трясутся; а ночью он вообще описался во сне. Он размазывал сопли по лицу, и клялся, что поседел за ночь во всю свою партизанскую лысину так, что даже неудобно перед молодой женой. Он докатился до того, что даже божился выйти из партии и искать убежища в лоне церкви, что - по тем суровым временам - вообще было уже чёрте что!

И, самое главное, заявил, что вообще во всем привык слушать покойную бабушку. А бабушка сказала, что прыгать вредно, ибо не ангелы мы сизокрылые, а презренные рабы божьи, коих гордыня обуяла, а гордыня - страшный грех; не человечье это дело, ибо богу - богово, а человеку... стальные руки-крылья... рождённый ползать... пламенный мотор... Ну, и так далее, в общем, ты, Серёга, понял.

А конкретно, согласно гипотезе покойной бабушки, именно сегодня, в пятницу тринадцатого, парашют скиснет, ноги его уйдут в уши, а отскребать будет нечего. И он, Толик, скорее съест свой голубой берет, чем ослушается бабушку.

Конечно, понятно, что многозвёздочные ничего этого не слышали, но на партизан, из тех, что на борту - впечатление произвело. Удручающее. Короче, из его самолета в этот день никто не прыгнул. Был грандиозный скандал, потом разбор полётов, затем кто-то "стукнул", после чего вскрылись липовые списки. Организаторов зондеркоманды сослали в Каракалпакию - вероятно налаживать партизанское движение, самого же Толика с позором выгнали из ВДВ, и на сборы, как нетрудно догадаться, больше не призывали.

Дачу-то он достроил, но голубого неба Родины он так больше и не увидел.

И тут ты, Серёга, вероятно спросишь: "А в чём же глубокий смысл истории про сержанта Толика?". Отвечу. Ну, во-первых, я обещал показать, что в российских условиях - даже отдавший долг Родине мужик спокойно спать не может. Ибо под ружьё у нас ставят с нежного пионерского возраста. Лично я, например, понимал толк в команде "В линию взводных колонн!" уже в пятом классе - после первой же "Зарницы" в военно-морском лагере "Парус", что в знойных песках Апшерона. Там же - начальник лагеря кавторанг Алиев А.А. собственноручно навесил мне значок БГТО после сдачи всех нормативов, проникновенно выяснив: "Будь готов?". Аллах Акбар, всегда готов, отсалютовал я заслуженному джигиту ККФ, сплошь увешанному орденскими планками. Ещё бы я был не готов! С нежных пионерских лет я спал в противогазе, легко читал карту, накладывал гипс, лихо разматывал пожарный рукав, мастерски бросал учебную Ф-1; АК-47... вообще был мне, как родной, и стрелял я из него лучше, чем решал прямоугольные треугольники с различными синусами и даже, чёрт возьми, косинусами. Такая уж, Серёга, была у нас с тобой страна.

Во-вторых, не успел Толик достроить дачу, как на краю дачного посёлка в нескольких заброшенных домах обосновался цыганский табор. Я никогда не был националистом, но уж поверь мне, с их приходом на дачах закончились фрукты, а затем уже и овощи. Эти неутомимые труженики успевали собирать урожай немного быстрее, чем хозяева, приезжающие на выходные. Два года неравной борьбы привели к тому, что львиную долю участков хозяева бросили. Вместе с домами. После чего эти самые дачи чудесным образом растворились в воздухе. Отдельные составные части этих дач потом долго встречали в соседних дачных кооперативах - в виде приметливых водяных баков, черепицы, слегка сколотого шифера, кровельного железа, оконных блоков, б/у-кирпича, дверей, сетки-рабицы и даже трубопроводной арматуры. Окрестные барахолки наводнились половой доской - но почему-то уже крашенной с одного бока, печными задвижками - прокопченными, штакетником - заботливо сколоченным целыми секциями. Как ты, Серёга, уже догадался, всё это вожделенное для садовода добро продавали чернявые быстроглазые пареньки с вороватым взглядом. Последними растворились фундаменты домов, что с инженерной точки зрения вообще необъяснимо. Хотя... Есть много у цыган такого, что и не снилось нам, инженерам...

А весь поучительный момент истории Толика-десантника заключается в том, что он один только раз в жизни съездил в отпуск. И когда он оттуда, из Туапсе вернулся, дачи на месте не оказалось. Была, понимаешь, одна лишь канава от фундамента. Вот и получается, что судьба - руками полковника Варфоломеева - полжизни удерживала сержанта Толика от глупых поступков и бесполезных трудозатрат.

А что касается предсказания бабушки, то оно оказалось действительно пророческим. Сёма Зильберштейн, едва организовав ЧП "Диснейленд", уговорил по-дружески нашего Толика быть первым посетителем ржавеющей со сталинских времён парашютной вышки. Той самой, что в городском парке имени героев-челюскинцев. Толик, разумеется, отказывался, но Сёма взял его, что называется, "на слабо" - есть такой рекламный трюк у новоявленных российских коммерсантов. Ну, вроде бы как: "Куда тебе, облезлой курице, орлом-десантником называться! На складе отсиделся, а тельник и берет - у крылатых воинов на тушёнку выменял!". Короче, кто, если не ты? И голубое небо Родины.

Короче, он прыгнул.

Дело было летом, и, что символично, - как раз во время очередных сборов запаса ВДВ, куда Толика после того знаменитого шоу уже больше не звали. Ну, дальше, Серёга, ты уже и сам всё понял. Судьба в лице Варфоломея и тут оказалась права, удерживая нашего сержанта посредством лагерей от всяческих несусветных глупостей. Потому как в чучковской бригаде каждую стропу проверяли бывалые, надёжные спецы от Бога, и на то их, спецов - моральная и уставная ответственность. Шутки в сторону! А ржавый карабин, да гнилые тросы на светлой памяти вышке героев-челюскинцев - неумело осматривали наивные русские коммерсанты: Альберт Лейнвебер, Сёма Зильберштейн, да Костя Гольденцвайген.

Ну а то, что предсказание покойной бабушки Толик выдумал - тут же, в самолёте - большого значения не имеет. Главное - оно сбылось. Потому как и с судьбой, и с её кривыми тропинками шутки плохи. Возможно ты, Серёга, как человек очень начитанный, тут же мне скажешь, что любой студент-психолог или даже начинающий специалист по нейролингвистическому программированию всё это объяснил бы нам в два счёта - типа весь самолёт этого хотел, и весь самолёт в это поверил, вот и напрограммировали - но мне это как бы не важно. В нашей, Серёга, жизни и так много мистического, зловещего и необъяснимого... Есть много, друг Горацио такого... Ну ты понял. И потому лично я предпочитаю с судьбой в прятки не играть.

И ещё одно: знающие люди говорят, что судьба гонит нас по дороге жизни не "в тёмную", как последних лохов, а расставляя особые метки, или, если угодно - знаки. Что-то типа опознавательных вешек, ну... подсказок что ли... Нужно только насобачиться эти самые вешки замечать. И делать соответствующие выводы: идти прямо - или свернуть; бежать сломя голову - или терпеливо выжидать. Был бы Толик внимательнее, возможно его бы насторожило, что бухгалтером в ЧП "Диснейленд" Сёма и Костя взяли Мишу Гробмана. Скажи мне, Серёга: стал бы ты причитающийся тебе аванс за некое сомнительное, и опасное для здоровья мероприятие получать из рук чувака с амбициозной фамилией "Гробман"??? Лично я - нет.

Хотя, может быть, это никакого значения и не имеет.

Саратов, июнь 2009